Когда-то я была маленькая. Родители попытались сдать меня в садик, он был через дорогу. Где-то в районе обеда я нарисовалась на пороге и сказала матери (помню ее, склонившуюся над цилиндрической стиральной машинкой): «Я туда больше не пойду, там одни дураки». С тех пор не много изменилось.e-Tagebuch, 21.12.2023
Когда-то я была маленькая. Родители попытались сдать меня в садик, он был через дорогу. Где-то в районе обеда я нарисовалась на пороге и сказала матери (помню ее, склонившуюся над цилиндрической стиральной машинкой): «Я туда больше не пойду, там одни дураки». С тех пор не много изменилось.
am frühstückstisch erzählt mir der alte seine krankheitsgeschichte (schilddrüse, nerv eingeklemmt, parodonthose), geschichten seiner familie, des schulischen lebens der tochter,
гинко в один день уронило все листья. канареечно-желтые, они долго держались, трепеща, за прямое, как свечка, дерево. его пять ветвей вертикально молились небу, но видно что-то не сложилось там наверху, и одним туманным утром все эти канареечно-бумажные сердечки пали на холодный и мокрый асфальт. палисадник заштриховало густым слоем кадмия. 
Als erstes wurde es unsinnig, sich gebührend aufzubereiten. Sogenannte Karriere wurde unsinnig, aber häusliche monotone Arbeit im Gegenteil – meditativ und Gleichgewicht aufrechterhaltend. Viele Verbindungen lösten sich angesichts ihrer absoluten Überflüssigkeit. Manche mussten zerrissen werden. Entzückender Konsum wurde lächerlich, wenn nicht peinlich. Bedeutungslosigkeit mehrte sich, wurde zum 
Der Internationale Karlspreis zu Aachen geht dieses Jahr an die Ukraine. Ich hatte die Ehre im Rahmen des Programms, im schönen Couven Museum 
вы можете назвать это морем,
Vor unserem Flug in die Sonne
сначала зло, как и добро, был-о-кругло.